Weekly
Delo
Saint-Petersburg
В номере Архив Подписка Форум Реклама О Газете Заглавная страница Поиск Отправить письмо
 Основные разделы
Комментарии
Вопрос недели
События
Город
Власти
Анализ
Гость редакции
Взгляд
Человек месяца
VIP-рождения
Телекоммуникации
Технологии
Туризм
Светская жизнь
 Циклы публикаций
XX век - век перемен
Петербургские страсти
Судьбы
Поколения Петербурга 1703-2003
Рядом с губернатором
Взгляд 8/12/2008

Самопознание среднего класса // Зависть как компас

Николай Вольский

Cуществующее мнение приписывает порок завистливости всем мещанам, независимо от среды и страны их обитания. Но такая массовая - можно сказать, поголовная - порочность не согласуется с общепринятым пониманием "порока" как индивидуальной отрицательной характеристики, выделяющей порочного человека из массы людей, не обладающих этим пороком.

Если всем представителям многочисленного социального слоя присущ некий признак, расцениваемый нами как порок, то, вероятно, будучи "пороком" для нас, этот признак не только не мешает жизни этого слоя людей, но и зачем-то необходим им, несет какую-то функциональную нагрузку.

Поясню это рассуждение примером. При "социалистическом способе хозяйствования" неотъемлемым элементом производства были мелкие "хищения социалистической собственности". Почти всякий "советский труженик" считал рабочий день прошедшим впустую, если ему не удавалось прихватить с работы килограмма гвоздей, полсумки муки или еще чего-нибудь; те виды деятельности, где утащить было нечего, считались непрестижными. Судя с формальной точки зрения, все эти люди - воры (по крайней мере, мелкие воришки), и большинство "несунов", как их деликатно определяла советская пропагандистская машина, сами считали свое поведение предосудительным.

Не отрицая самого факта хищений и не пытаясь обелять его индивидуальные проявления с моральной точки зрения, надо признать, что "воровством", в обычном понимании слова, этот новый российско-советский обычай не был. Он был необходимой частью существующей системы, функционально значимой деталью самого общественного механизма и выполнял, по меньшей мере, две функции. С одной стороны, он обеспечивал перераспределение части производимого продукта, без чего население просто не смогло бы выжить в условиях существующего жесткого рационирования (так что, если бы люди не воровали, им все равно пришлось бы это выдать для поддержания их жизни). А с другой - его распространенность приводила к тому, что подавляющая часть населения чувствовала себя замаранной, виновной, почти никто не мог считать себя "чистеньким".

Хотя это, по понятным причинам, не декларировалось, такой механизм служил способом управления и укрепления власти: любого человека в любой момент можно было выхватить из толпы "несунов" и наказать на законных основаниях с соблюдением всех юридических формальностей. Каждый это знал и вел себя соответствующим образом, что дополнительно цементировало "морально-политическое единство партии и народа".

Советская государственная машина лишь для виду боролась с этим "негативным явлением" и старалась удержать его в оптимальных рамках, но руководство прекрасно понимало, что если бы такое воровство удалось победить, то для работы механизма без сбоев ему пришлось бы искать функциональную замену. Следовательно, распространенное советское "воровство" на производстве, несмотря на его полное формальное сходство с обычным воровством, воровством все же не являлось и его нельзя рассматривать как порок, присущий советскому человеку.

Я предполагаю, что аналогичная ситуация возникает и с оценкой мещанства, и тогда та черта характера, которая воспринимается наблюдателями как завистливость, должна играть в жизни мещан какую-то существенную роль. Чтобы понять это, надо прежде всего понять, к какому типу людей следует отнести мещан, каким способом они строят свою жизнь.

Решая этот вопрос, можно сразу же отбросить предположение о том, что современные представители мещанства принадлежат к традиционному, циклическому, типу. Именно мещанство образует тот слой, в который втягиваются массы людей при распаде их традиционных укладов жизни и вовлечении их в процессы развития. Несомненно, мещанство - не реликт ушедшей эпохи, а продукт современного индустриального общества.

С другой стороны, весь общий рисунок жизни мещан: какая-то общая сглаженность, стертость индивидуальных черт, склонность к стандартным реакциям и действию по шаблонам, массовая восприимчивость к воздействию внедряемой извне идеологии, политической и товарной рекламы, чрезмерная зависимость взглядов и оценок от окружения, от принятой референтной группы, постоянное стремление примкнуть к массе, не выделяться, быть "как все", то общее впечатление от мещанства как от "человеческой икры", которое свойственно большинству сторонних наблюдателей, - плохо вяжется с нашим представлением о людях линейного типа.

Квазилинейный тип

...Абстрактная формулировка жизненной цели делает квазилинейный тип предрасположенным к товарному фетишизму, то есть восприятию всех предметов, явлений, процессов в стоимостной форме. Если циклический и линейный типы в оценке вещей и явлений пользуются своими представлениями о том, какими должны быть конкретные вещи, и у них есть собственные предпочтения, свой вкус, позволяющий оценивать вещь как "хорошую" или "плохую" в зависимости от ее вещных характеристик, то квазилинейный человек лишен такой возможности. У него нет определенного личного вкуса, его вкусы и предпочтения определяются средой и постоянно находятся как бы в процессе становления. "Хорошая" вещь для такого человека - это "модная", "престижная", в конечном итоге, "дорогая" вещь. Квазилинейный человек, если его спросить об этом, будет пытаться объяснить свои предпочтения тем, что вещи, которые ему нравятся и за которые он готов дорого платить, в каком-то отношении лучше других (мощнее, надежнее, приятнее на вкус и т.п.), но очень часто это только самообман. На самом деле главной потребительской характеристикой любой вещи для него является стоимость. И поэтому же вещи для него взаимозаменимы.

Если классического, хрестоматийного, крестьянина поселить в современной квартире, то, как бы она ни была хороша и удобна, крестьянин всю жизнь будет мучиться из-за того, что в ней нет погреба, хотя ему фактически нечего хранить в этом погребе и функционально его вполне заменяет холодильник. Эта иррациональная реакция объяснима тем, что в жизненной цели крестьянина есть "клеточка", "отдельная строка в перечне благ", которую занимает погреб ("в хорошем хозяйстве должен быть хороший погреб"), и эта клеточка остается незаполненной, следовательно, жизненная цель выполнена не до конца, не на все сто процентов, и это мучит крестьянина.

У квазилинейного типа нет конкретного перечня и нет отдельных "клеточек". Огрубляя, можно сказать, что его жизненная цель выражается некоторой суммой, цифрой с несколькими нулями. Для него ценность вещи определяется не вещью как таковой, а тем, насколько обладание ею приближает к достижению заветной цифры. Такое отношение к миру ведет, в своем крайнем выражении, к тому, что человек общается не с предметами, распознаваемыми и оцениваемыми с помощью собственных чувств и разума, а с "этикетками", "ценниками", наклеенными на предметы, и теряется, если не обнаруживает на предметах цены.

Квазилинейный тип зависим в своих оценках от окружения, и поэтому он жаждет похвал, суетливо добивается признания собственных заслуг, чванится по пустякам, грешит снобизмом, к месту и не к месту приводит себя в качестве положительного примера, любит внешние знаки почета и уважения, титулы, звания, регалии, значки, удостоверяющие принадлежность к элитарным сообществам, заседания в почетных президиумах и упоминания в колонках светской хроники, короче говоря, он вполне заслуживает репутацию мелко тщеславного типа. Но все это вызвано его неуверенностью в себе и желанием опереться на чужое мнение.

Квазилинейный человек, несомненно, завистлив. Неудачи ближних, не принося ему никакой личной выгоды, тем не менее, радуют его, а успехи других людей, никак ему не мешающие, его огорчают. Но, повторюсь, то, что для людей другого типа является пороком, нельзя считать пороком для квазилинейного типа. Это станет ясным, если понять, чему он, собственно, радуется или огорчается в подобных случаях. Предположим, что некий хороший знакомый нашего гипотетического "мещанина" очень удачно купил акции какой-то компании, которые неожиданно пошли в гору; знакомый в одночасье разбогател, купил себе шикарный автомобиль, сменил квартиру и вообще процветает.

Казалось бы, его приятель "мещанин" должен бы радоваться такому случаю, однако радости почему-то нет, настроение, скорее, портится при воспоминании об этом и в голову лезут мысли о том, что "везет в этой жизни только дуракам и прохвостам". Приятель это чувствует, и отношения между ними становятся натянутыми. Но потом компания, покупка акций которой так вознесла знакомого, кончает крахом, весь этот бурный рост оказывается обыкновенной спекуляцией и мошенничеством, стоимость купленных знакомым акций падает до нуля, купленный в рассрочку автомобиль приходится продать с убытком и т.д. И вот тут настроение "мещанина" поднимается, он уже склонен пожалеть беднягу и опять комфортно чувствует себя в его обществе.

Налицо все симптомы зависти. Сам "мещанин" будет, по-видимому, это отрицать и приводить другие причины для объяснения смены своих настроений, но в глубине души, возможно, даже не сознаваясь самому себе, он знает про себя, что он завистник.

И все же это - его собственное - мнение о себе несправедливо. Будучи квазилинейным типом, он постоянно должен знать, где расположена "планка", обозначающая его жизненную цель, на каком уровне она расположена сегодня. Знание этого необходимо ему для того, чтобы он мог соотнести свои собственные наличные достижения с требуемым уровнем, который постоянно изменяется. Но такое знание не существует в явном виде, никто не может сказать "мещанину", где в данный момент находится его "планка". Чтобы каким-то образом оценить искомый уровень, квазилинейный человек постоянно оценивает прямые и косвенные показатели благосостояния людей, которые доступны ему для наблюдения и которые входят в его "мы", и вычисляет некий средний уровень, который и служит ему приблизительной оценкой положения "планки" (поэтому такие люди очень хорошо осведомлены о положении своих знакомых, интересуются всякими их приобретениями, с любопытством слушают разговоры и сплетни на эту тему; для них это жизненно важный показатель). Поскольку круг оцениваемых довольно узок, резкое увеличение (или уменьшение) благосостояния даже одного из них существенно отражается на величине средней. Поэтому обогащение кого-либо из знакомых и возникающий из этого перерасчет приводят "мещанина" к выводу о том, что его "планка" находится, оказывается, на более высоком уровне, чем он предполагал ранее, а следовательно, что его личные достижения не так весомы, как он думал. Естественно, это вызывает ухудшение настроения, внешней причиной которого является наблюдаемый успех знакомого. И наоборот, крах, наблюдаемый среди знакомых, свидетельствует о фактически более низком расположении "планки" и о большей значимости собственных достижений, что приводит к приятному расположению духа.

Таким образом, я считаю доказанным, что зависть не является личным недостатком (пороком) людей квазилинейного типа, а играет у них функциональную роль и просто неизбежна при их структуре личности.

Назад Назад Наверх Наверх

 

Догорает ли эпоха?
"Кризис наступил, однако это лишь начало.
Подробнее 

Модель села на мель
Почему-то уверен, что в недалеком будущем люди станут делить время на новые отрезки "до" и "после".
Подробнее 

Растворившаяся команда // 1991-2008: судьбы российских реформаторов
В прошлом номере мы завершили статьей о Егоре Гайдаре публикацию цикла "Великие реформаторы".
Подробнее 

Куда пошла конница Буденного // Голодомор в СССР: как обстояло дело за границами Украины
В последние месяцы одним из самых острых политических вопросов на постсоветском пространстве стал вопрос украинского голодомора, имевшего место в 30-е гг.
Подробнее 

С КЕМ ВЫ, МАСТЕРА КУЛЬТУРЫ // Владимир Войнович // Советский режим был смешнее нынешнего
Писатель Владимир ВОЙНОВИЧ рассуждает о грядущей смуте и об идейном родстве нынешней власти и советского руководства.
Подробнее 

Некромент, или Смертельное танго
Пять сюжетов, от $ 2 за штуку.
Подробнее 

Пиар, кризис и бла-бла-бла
Не то чтобы небольшая брошюра записок и выписок директора по связям с общественностью "Вымпелкома"-"Билайна" Михаила Умарова была совсем уж бессмысленным и бесполезным чтивом - отнюдь.
Подробнее 

"Это было летом"
В галерее IFA под патронажем Санкт-Петербургского творческого союза художников прошла выставка "Это было летом".
Подробнее 

Хорошо воспитанный старый мальчик
Создатели документальной ленты о Валентине Берестове, презентация которой прошла недавно в Фонтанном доме, назвали свое широкоформатное детище "Знаменитый Неизвестный".
Подробнее 

Письма из Германии // Константа
Есть такая поговорка: "Господь и леса не сравнял".
Подробнее 

С кем вы, мастера культуры? // Алексей Герман // Наш народ был изнасилован. И многим понравилось…
Кинорежиссер Алексей ГЕРМАН в интервью "Делу" рассказал о том, каким ему видится нынешнее состояние российского кинематографа, какие идеи задают в нем тон и что представляет собой сегодня российская интеллигенция.
Подробнее 

Никита Белых // Россия не доверяет демократам
Агония новейшей российской оппозиции, похоже, близка к финалу.
Подробнее 

 Рекомендуем
исследования рынка
Оборудование LTE в Москве
продажа, установка и монтаж пластиковых окон
Школьные экскурсии в музеи, на производство
Провайдеры Петербурга


   © Аналитический еженедельник "Дело" info@idelo.ru